Что делает тоня самсонова в лондоне
Опубликовано: 18.04.2017
1-ый раз я увидела Тоню Самсонову годом ранее у строения русского посольства в Лондоне. Мы обе оказались там в один момент, выручая общего друга из противной истории. Естественно, я отлично знала, кто это – политическая журналистка, ведущая на «Дождике», редактор отдела политики на Slon.ru. Переехала в Британию, мать троих(!) малышей. Но искоса следя за тоненькой юный женщиной, как-то по-детски размашистым шагом идущую повдоль ограды Гайд Парка, совершенно не верилось, что ей по плечу все выше перечисленное.
Спустя полгода после нашей встречи Тоня запустила свой проект The Question, в каком спецы со всего света отвечают на любые вопросы читателей. Как минимум 200 тыщ человек в день читают тексты The Question в соц сетях. Сейчас читатели увидят полностью освеженный веб-сайт, а мы публикуем интервью с Тоней о том, как ей удалось скооперировать несовместимое, какая миссия у ее стартапа, почему не надо считать собственных читателей кретинами и для чего ей коллекция уникальных людей.
Расскажи, как ты отважилась на таковой шаг – сделать собственное медиа?
Попробую. Хотя обычно я по другую сторону этого разговора и в задавании вопросов чувствую себя куда более комфортабельно.
Откинь излишние стеснения. У тебя хороший проект, им нужно гордиться! Как все начиналось?
Любые самостоятельные проекты начинаются тогда, когда ты вытаскиваешь себя из зоны комфорта. Об этом классно ведает Костя Пинаев, который делает «Прогулки по Лондону»: у тебя есть отменная работа, ты ходишь в кабинет, для тебя скоро 30 лет. И вдруг ты понимаешь, что это твой последний шанс сделать в жизни то, что ты вправду хочешь. Но решение это всегда сложное и болезненное. Многие мои коллеги журналисты – в Рф и в эмиграции – из зоны комфорта вышли не по собственному желанию, а по стечению событий.
Для эмигрантов это вообщем достаточно тривиальная вещь – делать собственный бизнес, так как его фуррор зависит стопроцентно от тебя, а не от норм и правил общества, которое ты до конца все равно не понимаешь.
На меня огромное воспоминание произвело закрытие Ленты.ру, оно случилось как раз годом ранее. И они написали письмо со словами «неувязка не в том, что нам будет больше некуда писать, а в том, что вам будет нечего читать». Тогда эта постановка трудности мне казалось четкой, но мы стремительно узрели, что читатели не мучаются из-за информационного вакуума. Понижение конкуренции в медиа привело для нас только к тому, что на все наименьшее количество вопросов мы получали ответы. Так я увидела потенциальную нишу для нового медиа-проекта – давать ответы на точно отысканные и сформулированные вопросы.
И как вы поступаете, если задают политические вопросы, где представления могут быть полярными?
Если вопрос спорный, мы просто даем ответы нескольких различных профессионалов. В один прекрасный момент читатель спросил: каково жить в зоне военного конфликта? И нам написала женщина из Донецка о том, что ранее она прогуливалась в юбке и на каблуках, а сейчас не может, так как, если начнутся взрывы, на каблуках далековато не убежишь. А когда она пьет кофе днем, под ее окнами идут танки. В комментах ее начали спрашивать: а ты сама за кого? Но ведь вопрос был не в этом, а в том, какого жить в зоне военного конфликта. Очень принципиально быть точными в таких вещах.
Я считаю, что очень принципиально уважать собственных читателей и не ожидать от их хамства. Я уверена, что человек действует по ситуации и в согласовании с определенными ожиданиями. Мы лицезреем на данный момент в русском вебе всю эту злость и ненависть даже от людей, которые в оффлайне ведут себя очень деликатно. Но если ты создаешь ситуацию, в какой провоцируешь читателей быть умными, неплохими, пытливыми и культурными, то они способны так себя вести. И даже если количество наших юзеров будет возрастать, культура все равно остается, так как мы обращаемся к ним с этим запросом.
В один прекрасный момент меня спросили про цель The Question. Я загрустила, так как ответа на этот вопрос у меня не было. И здесь я включила 1-ый канал, и там демонстрировали КВН. И там какие-то стршные шуточки, над которыми все смеются. И какая у их миссия? А она в том, что, если на федеральном канале, в прайм-тайм демонстрируют вот такие шуточки, над которыми вся страна смеется, означает, вся страна дебилы. А я от всей души не считаю, что 100% обитателей нашей страны – кретины. И даже не 86%. Так что для меня миссия The Question в том, чтоб показать, что если создавать нормальную среду, то подавляющее большая часть людей ведет себя правильно. И все находится в зависимости от того, как ты к людям обращаешься: как к дебилам либо как к развитым личностям? Я предпочитаю последнее.
Ты находишься в Лондоне, а твоя редакция – нет. Как вам удается организовать свою работу?
Мы работаем в команде каждый денек, но посреди нас есть люди, которые в оффлайне друг дружку даже не лицезрели. И это поразительно: есть люди, с которыми мы контактируем по 8 часов в денек, но, если я бы их встретила на улице, то не выяснила бы их в массе.
По сути, это и было основным испытанием: как организовать full-time работу команды, в какой есть программеры, дизайнеры, разработчики, редакторы, корреспонденты, беря во внимание, что они все на физическом уровне находятся не просто в различных городках, а в различных часовых поясах? Один наш разработчик посиживает в Красноярске, бильд-редактор – в Индонезии, который работает в паре с дизайнером из Минска, далее пробуждается Москва, позже я в Лондоне, а позже вообщем Сан-Франциско, что комфортно, так как аналитический отдел там. И когда мафия засыпает, пробуждается в Сан-Франциско Дима Хануков, чтоб подвести итоги денька и осознать, как развивать сервис далее. Чтоб начать летучку в солидное для Москвы время, мне необходимо в 6 утра по Лондону уже быть на ногах. При всем этом, никто не в силах оценить мой «подвиг лазутчика», так как у их уже 10 часов!
Чтоб организовать свою работу, мы пользуемся различными программками, которые позволяют людям сотрудничать на расстоянии. Мы перепробовали, кажется, все! В некий момент главной неувязкой стало то, что все писали друг дружке в различных мессенджерах и чатах, и по много часов в денек уходило просто на то, чтоб состыковать эту коммуникацию. И встал вопрос: а сколько вообщем работы групповой вам нужно по сути? Сейчас у нас фактически нет конференц-колов, которые продолжаются больше 10-15 минут. Мы подобрали себе безупречные системы коммуникации по проектами и интегрировали их меж собой, позже прикрутили к этому свою аналитику, которая определяет нашу эффективность – и с того времени молчком стучим по кнопкам.
Я собирала команду по принципу «этот человек наилучший в собственном деле». И на данный момент рынок труда в Рф позволяет находить таких экспертов.
Не считая того, The Question – история не локальная. Это, сначала, метод знакомить и соединять воединыжды людей с определенными интересами вне зависимости от их места проживания. С нами работает команда очень крутых журналистов (которые в обыкновенной жизни пишут лонгриды и расследования), которым вы сможете задавать любые вопросы, а они будут находить тех, кто даст компетентный ответ. Мы никогда не отвечаем на вопросы сами. И имена команды нигде не написаны. Но зато к каждому ответу привязан или профиль в фейсбуке создателя, или почта – при желании, с ним всегда можно связаться. И это самое принципиальное, ведь человек, который задал вопрос, и человек, который знает точечный ответ на него, – им разумеется есть, о чем побеседовать. Для нас высококачественный ответ – это ответ не самого известного человека, а самого знающего. Так что мы не гоняемся за именами. Другими словами, лучше опубликовать ответ аспиранта, который готов понятно ответить на вопрос, чем замминистра, который отвечает в духе: «Отстань, мальчишка, не до тебя на данный момент».
К огорчению, огромное количество классных профессионалов по различным причинам из Рф уезжает, и таким макаром соц капитал страны понижается. Но они как и раньше молвят по-русски и принадлежат нашей культуре. И сервис, который позволяет таких людей выявлять – это один из методов этот капитал сохранить.
Почему, имея таковой суровый бэкграунд в разных традиционных медиа, ты избрала конкретно необычный вариант для собственного проекта – «вопрос-ответ»? Как вообщем родилась эта мысль?
Собираетесь ли вы сделать проект выгодным? Есть ли у тебя такая цель?
Так как мы на данный момент делаем приложение для Apple, и вообщем вся эта история работает как сервис, а не как медиа, то прибыль от The Question будет устроена по тому же принципу, что и на веб-сайтах знакомств. У вас есть микроплатежи, которые вы делаете через телефон, в этом случае, если вы используете его конкретно как сервис. Естественно, есть ряд услуг, которые вы получаете безвозмездно, как на данный момент, а есть функции, за которые вы сможете дать маленькую сумму.
Охотно ли специалисты отвечают на ваши вопросы?
У нас в один прекрасный момент спросили: было ли у Иисуса Христа чувство юмора. И есть человек, который на данную тему написал научную работу. Для него это предмет исследования, которому он предназначил много лет, а здесь некий человек из Рф его об этом спрашивает. Он был полностью счастлив, будто бы повстречал любовь всей собственной жизни. Когда ты спрашиваешь человека о кое-чем, что составляет его главное увлечение, он всегда рад ответить.
В чем залог фуррора при поиске таких людей? В размере твоей телефонной книги?
Когда я работала редактором в Slon.ru и на радио, с течением времени я сообразила, что у меня происходит проф деформация. Ты общаешься с таким множеством классных, увлекательных, превосходных, уникальных людей, что начинаешь относиться к ним как к собственной индивидуальной коллекции. К примеру, я познакомилась в Лондоне с парнем, который был культурным атташе при посольстве Индии. Он необычно ведает про Индию, и вот что мне с ним делать? Верно, задать ему вопрос. Про Навального он написал статью – это не любопытно, а вот я знаю, что у него спросить. И вся наша ком